На взлет идут штрафные батальоны. Со Второй Мирово - Страница 61

– Клоуны, – вздохнул Крупенников. – Идем?

– Идем, идем… – поднимаясь, Харченко отвернулся, якобы разыскивая сигареты и зажигалку, и незаметно шепнул что-то в наручный коммуникатор.

Впрочем, Крупенников уже выходил в коридор и не мог этого видеть…

– Слышь, командир, а чего тебя вдруг к раненым потянуло? – спросил особист у Крупенникова, когда они шли вдвоем по бесконечным коридорам «Мечты» в сторону медицинского отсека, в который из-за достаточно большого количества раненых пришлось превратить несколько смежных кают.

– А что, нельзя? – покосился на того комбат. – Я, между прочим, командир, а они мои подчиненные. Да и вообще, я еще раньше собирался, просто меня Истеррус своим вызовом задержал, а потом и ты приперся.

– Да можно, конечно. Только на Земле бы уже, в госпитале…

– На Земле другие дела будут. Забыл, что ли?

– Не, ну, помню, конечно! Вот дела бы сделали, и к раненым, а тут чего – половина в искусственной коме, половина кряхтит да стонет. Условия-то сам понимаешь, какие.

– Харченко, ты от меня чего добиваешься?

– Я? – делано удивился особист. – Да ничего я не добиваюсь! Нас, может быть, врачи не пустят.

– Харченко! Не мути мне мозги! Я тебя слишком хорошо знаю! Тебе чего надо? Врачи не пустят, ага. А врачей у нас целая рота. Не хочешь идти, сиди себе в каюте и не отсвечивай. Чего прицепился? – остановился Крупенников, глядя на товарища.

Тот помялся немного:

– Да чего ты взъелся… Спросить нельзя, что ли?

– Знаю я вас, особистов, – буркнул Крупенников и снова зашагал. – Вы ж просто так ничего не делаете. Сначала просто так спросите, вам просто так и ответишь. А после этих «простотаков» лес пилить на Колыму или в штрафбат.

– Да, – важно кивнул Харченко. – Мы такие. Нам грязный палец в рот не клади! Выплюнем!

– Тьфу на вас, товарищ майор! – фыркнул комбат.

– Своими плювками вы дискредитируете звание советского офицера, товарищ майор, – парировал Харченко, довольный, что удалось сменить тему. Впрочем, надолго это все равно помочь не могло.

– Прямо верблюд, а не командир батальона.

Так, подшучивая друг над другом, они дошли до импровизированного санитарного отсека.

В импровизированном приемном покое их встретил один из мужиков-хозяйственников артиллерийского капитана Помогайло. В бой пускать бывших ездовых смысла не было, лошадей в будущем тоже не наблюдалось. Пришлось пристроить санитарами и медбратьями в госпиталь. Или «медсанбат», как по привычке называли его офицеры. Здоровенный, не слишком чисто выбритый ездовой довольно комично смотрелся в мешковатом белом медицинском комбинезоне и бахилах, и комбат с трудом сдержал смех. Защитная маска и вовсе сползла куда-то на могучую шею.

Хитроумные электронные системы лечения, в просторечии «кибердоктора», прекрасно справлялись с лечением и сами. Но человеческий контроль никто не отменял. Вот вроде бы зачем нужен в этом мире врач? Электроника прекрасно справляется практически с любыми травмами или заболеваниями, сшивая за секунды разорванные сосуды и ниточки нервов, вводя выверенные дозы антибиотиков и противошоковых средств, дробя камни в почках и ставя мгновенные диагнозы на основе молекулярного анализа. Человек-то тут зачем?

Любопытный Харченко еще на этапе их реабилитации выяснил, что, оказывается, конечный успех лечения основывается не только на правильном диагнозе и успешной терапии или хирургии, но и на общении живого доктора и пациента. Кроме того, и электронные схемы и сверхбыстрые процессоры могут ошибаться. Да и не все виды операций можно доверить кибердоку, есть и такие, с которыми могут справиться только живые и чуткие руки хирурга-человека.

Вот еще и потому пристроили бывших ездовых санитарами. Чтобы ходили с вечно недовольным видом и беззлобно ворчали на раненых (а где вы видели трезвого довольного санитара?). А еще к этому же делу пристроили некоторых девочек из добровольцев. Наиболее симпатичных, разумеется. Любой мужик прекрасно знает, как повышается, кхм, тонус при виде юной девчонки в коротеньком белом халате. Никакой кибердок не способен достичь такого эффекта. Правда с халатами вышла промашка, ходили медсестрички в стандартных комбинезонах, правда, подобранных по фигуре и подчеркивающих все природные прелести.

– Слухаю вас, тавырышы маёры! – пожилой сержант лениво приподнялся со стула. Любой входящий в санитарный отсек становился потенциальным пациентом перед лицом медицинских небожителей. Хоть ты начальник особого отдела, хоть генерал армии, а задницы у всех одинаковые. Клизмы и уколы делают, невзирая на размер звезд и ширину лампасов.

– Товарищ сержант, мы с визитом к раненым. Пригласите начальника госпиталя.

– Не можно. Он на операции, лоботомию робыт. То исть, эту, як ее? Тры… Трыппырнацию.

– Чего? – засмеялся Харченко. – Какую еще триппер-нацию?

Крупенников же ухмыльнулся:

– Трепанацию, наверное?

– А я шо казав? Трыппырнация й казав!

– Ну, пусть делает. Тогда мы к раненым зайдем.

– Не можно! – вдруг уперся сержант. – Не можно, таварышы командиры! Без приказа таварыша Крупэнникова – не можу. Нияк Запретыв вин.

– Кого? – удивился комбат. – Так вот же я, перед тобой, чудак-человек! Так что, приказываю…

– Ни, – отмахнулся сержант. – Я ж не про вас говорю, а про иншого Крупэнникова.

Майор захлопал глазами, затем медленно повернулся к Харченко. Особист мучительно покраснел.

– Виталь, я хотел сказать…

– Он здесь?

– Ну… да! Не, ну а что я мог сделать? Парень – врач! Хирург! Опытный, со стажем. Сам попросился с нами лететь. Я что мог сделать? Врачей нормальных нам не хватало. А этот еще и с оружием по своей планете скакал, в ополчении был! Виталик! Ну, не смотри ты на меня так! Я хотел тебе сказать, честное слово хотел, но думал потом, когда все закончится… Да помню я про твой приказ, помню. Можешь наказать после победы. Но не остался б он на Земле, понимаешь? Потому что он – правильный мужик, настоящий Крупенников…